Марина Крыкова - единственный в нашем городе игротерапевт. Игровая терапия - разновидность арт-терапии, психотерапевтический и педагогический метод, основанный на использовании игровой деятельности, как одной из наиболее сильных, и в то же время приятных и «безболезненных» форм воздействия на развитие личности ребенка.

Специалист поделилась с нами особенностями работы с детьми, страдающими серьезными дефектами речи.

Занятия в особой форме

- Чем занимается игротерапевт?

- Специалисты делятся по нескольким направлениям. Есть игротерапевты­психологи: они помогают ребенку решить проблему, отыгрывая ситуацию. Я же игротерапевт-логопед. Моя первоочередная задача - вызвать у ребенка речь. Игротерапия нужна для детей, которых нельзя просто посадить в кабинет и провести нормальное, полноценное занятие, поскольку этот ребенок имеет нарушение развития, тяжелое нарушение речи и патологии в поведении.

Сейчас очень много детей с нарушением социального взаимодействия, когда проблемы с речью не являются первичной патологией. Поэтому, чтобы разговорить человека, у которого нарушен зрительный, речевой контакты и плюс к тому низкое понимание происходящего, его нужно попытаться вовлечь в игровой форме, что называется, «заразить речью». Это можно сделать только через эмоции, через фантазирование, чтобы малыш как-то вышел на связь и сам захотел заговорить, потому что понимания, зачем это надо, у него нет. Оно придет у таких детей очень поздно, а может и вообще не наступить.

- Чем отличается игротерапевт от обычного логопеда?

- В моем случае -практически ничем. Мне попадаются дети с тяжелой патологией, и игротерапия - дополнительный инструмент для решения логопедических задач. Когда я училась, то мечтала быть логопедом-универсалом. Какой бы ребенок ко мне ни пришел, что бы у него ни было, нужно помочь ему. Если есть малейшая возможность за что-то зацепиться, в этом случае игротерапия очень полезна.

- Ваша профессия редкая?

- Однозначно да. У нас в городе проблема с игротерапевтами, особенно с хорошо обученными, не с самоучками. Я занимаюсь своим делом, как только закончила курс в Московском институте коррекционной педагогики (специализация «Коррекция раннего детского аутизма»). Параллельно получала специальность логопеда, и к тому же я филолог. Есть прекрасная методика «Дирфлортайм» американского психолога Стэнли Гринспена. Обучение это очень дорогое, по времени протяженное, требует много сил, сдачи экзамена в институте ISDA. У нас в городе нет ни одного сертифицированного по этой методике специалиста. Это моя мечта -пройти все уровни «Дирфлортайм».

Найти подход к каждому

- Много ли детей, которые страдают проблемами с речью?

- К великому сожалению, да. Речевая патология сейчас принимает более разнообразные направления. Если раньше были в основном дети-звуковики (фонетическое недоразвитие) и дети с общими проблемами речи, то сейчас немало ребят с задержками психического развития. Это все из-за сложностей во время беременности матери и в первые годы жизни малыша.

Младенец попадает в очень агрессивную среду. Негативно сказываются кесарево сечение, механическое родовспоможение (имею в виду щипцы), разные внутриутробные инфекции, поражение нервной системы от лекарств. Очень много значит наследственность. Что касается аутизма, на его изучение по всему миру потрачены миллионы долларов. Но, к сожалению, причина так и неясна, потому что дети-аутисты по всем показателям разные. Все индивидуально, у каждого ребенка своя причина не говорить.

- Как конкретно вы помогаете ребенку заговорить?

- Самый главный инструмент в работе игротерапевта - это речевая подстройка. То есть аффект, заражение речью. Через большую эмоциональную отдачу я пытаюсь вызвать хоть какие-то звуки. Бывает, что от ребенка вообще нет никакой реакции. Есть такие дети, которые не могут взять игрушку и бросить ее тебе обратно, то есть поиграть даже на таком уровне. Ребенок-аутист не видит потребности в общении.

Среди моих приемов - аутостимуляция. Это когда ребенок сидит и колотит молоточком по столу или ковыряет какое-то пятнышко на полу. Он находит в этом сенсорный поиск, то есть поиск ощущений, которых ребенку не хватает, которые его уравновешивают и дают внутреннее спокойствие, понятное только для него. Такие дети по-другому видят и чувствуют мир. Определяют его на вкус, на запах, но не так, как мы. Это совершенно другое, искаженное восприятие жизни. И вот в тот момент, когда ребенок сидит и колотит молоточком по столу, игротерапевту нужно понять, что он ищет: то ли ощущения баланса в пальчиках, то ли звук, который исходит от молоточка. Главная задача в этот момент - присоединиться и делать то, что делает ребенок, чтобы добиться от ребенка хоть какого-то звукового ответа. И если что-то прозвучало, то и ты начинаешь звучать, как ребенок, дышать, как ребенок, чтобы двигаться дальше.

Дети с самой тяжелой формой аутизма иногда просто бессмысленно кружатся, разбрасывают вещи, потому что ребенок не может ни на чем задержаться. Он не видит и не понимает, что делать с миром, который вокруг него, он для него страшен, непонятен и незнаком, и проводника в этот мир у него нет, потому что контакта с мамой у таких детей не бывает.

Если это ребенок с простой речевой задержкой, то тут все гораздо легче. Пациент хорошо контактирует, прекрасно отзывается - он просто не может сказать, его нужно чуточку подтолкнуть. Здесь можно играть во все что угодно: кормить и лечить кукол, мишек (дочки-матери), катать кого-нибудь. И тут на уровне простых звукоподражаний (баба, иди, ай-яй…) и эмоций все очень быстро толкает ребенка к речи - и он начинает говорить. Здесь достаточно 20 занятий. Но, как правило, таких детей становится все меньше, а вот с тяжелыми патологиями - больше.

Прогресс через месяц

- Приведите пример, когда удавалось добиться особенно хороших результатов.

- Они бывают каждый день. Недавно мы с логопедом взяли ребеночка на интенсив, то есть он ходил и ко мне, и к ней. Занятия были ежедневные, в течение месяца. От ребенка отказались все школы - он уже достаточно взрослый. Не буду углубляться в диагноз: это психиатрия, и довольно тяжелая. Мальчик долго занимался, но без какого-либо движения: был лепет - пропал, все неустойчиво. Но после месяца интенсива- прогресс налицо. Ребенок поет гласные, пытается прочитывать то, что спел. Есть устойчивые слова, которые хорошо звучат, например: дуй, папа, ги (пытается сказать «беги», «лови»).

Мы с ним играли очень долго: дули на свечку и говорили «дым, ооо», дули мыльные пузыри, говорили «вау». Все это, конечно, с большими эмоциями с моей стороны. Поначалу ребенок очень плохо отзывался, практически не реагировал на все мои действия, но сейчас стал гораздо активнее. Конечно же, все это происходит медленно: ведь он в 6-7 лет учит все с нуля, проходит все ступени и этапы.

- Дайте, пожалуйста, совет родителям, у которых дети испытывают проблемы с речью…

- Самое главное - не пытаться сравнивать своих детей с другими. Нужно принимать их такими, какие они есть. Верить в них - это самое главное. Из практического: поддерживайте любую игру ребенка, присоединяйтесь к ней, какой бы примитивной она ни казалась. Ставьте несложные игровые задачи, решения которых провоцируют какие-либо действия со стороны ребенка. То, что может ребенок, и еще чуть-чуть больше. По возможности расширяйте и дополняйте игру. Не важно, какая это будет игра, но взаимодействие и совместно разделенное переживание должны приносить удовольствие обоим. Поддерживайте любую речевую активность малыша эмоциями восторга и многократными повторениями: в этом - основа развития.